На
современном кадровом рынке спрос на персонал со знанием иностранных
языков намного перекрывает предложение. Растущие потребности зарубежных
компаний приводят к тому, что зарплаты у их рядовых сотрудников
оказываются очень высокими. Фактически за один и тот же труд в
иностранной фирме платят в два-три раза больше, чем в российской.
Например, зарплата
начинающего бухгалтера с хорошим образованием на обычном предприятии
составляет 400-500 у. е. Тот же специалист, свободно владеющий
востребованным языком, в зарубежной фирме может рассчитывать на оклад
от 1 до 2 тыс. у. е.
Подобная ситуация в России
сложилась достаточно давно и не меняется на протяжении последних
полутора десятилетий. Лишь в 1998-1999 годах обстановка немного
выравнивалась. В настоящее время активность иностранных компаний в
России с каждым годом растет, что не позволяет предполагать каких-либо
изменений в состоянии рынка
труда. И это делает знание языков самым важным фактором карьерного
успеха, поскольку ни одно деловое качество не ускоряет продвижение по
служебной лестнице столь значительно.
Любой человек, знакомый с законами общественного развития, придет в
недоумение, столкнувшись с описанной выше картиной. В стране с рыночной
экономикой подобный перекос невозможен, поскольку действуют
естественные механизмы выравнивания спроса и предложения. Ведь любой
здравомыслящий человек, обнаружив, что его товар (в данном случае —
профессиональные знания), если он будет красиво упакован (читай
—дополнен знанием иностранного языка), готовы купить в два раза дороже,
обязательно постарается этим воспользоваться. В итоге за пару лет
должно резко повыситься число специалистов, владеющих языками. Но
ничего подобного не происходит. Россияне по каким-то причинам не
кидаются массово в учебные лингвистические центры. Попытка
проанализировать инертность нашего населения перед лицом возможности
получить высокооплачиваемую работу подводит нас к пониманию очень
простых вещей.
Как кадровики пилят сук, на котором сидят
Чтобы потенциальные сотрудники оказались заинтересованы в
профессиональном обучении, им необходимо послать четкое оповещение.
Вроде такого: "Господа! Выучив английский язык, вы сможете повысить
свою зарплату в два-три раза". Сообщения подобного рода можно извлечь
из СМИ (автор надеется, что данная статья будет воспринята читателем
именно так). Это же послание, но в завуалированной форме, содержат
объявления о найме. Достаточно сравнить зарплаты, предлагаемые
кандидатам на сопоставимые должности со знанием иностранного языка и
без оного. Все вроде бы просто. Но не для нас. Дело в том, что
российские кадровики за последнее десятилетие взяли себе за правило
объявления о вакансиях с требованием владения иностранным языком
размещать в информационном пространстве именно на этом языке. Таким
образом они решают тактическую задачу — отсекают докучливый поток
резюме безъязыких специалистов. Включается что-то вроде механизма
самофильтрации — объявление сможет прочесть лишь тот, для кого оно
предназначено. Но при этом недальновидные администраторы забывают о
стратегической задаче — побуждении возможных работников к
профессиональному обучению. В итоге все те, кто мог бы через год-другой
занятий устранить дефицит
специалистов, остаются в неведении. В этом проявляется характерная
особенность российской деловой культуры — еще очень мало наших
менеджеров в своей работе ориентируются на дальнюю перспективу,
большинство сосредоточены на решении сиюминутных задач.
Когда и хочется, и боязно...
Кроме того, сбой компенсирующего механизма происходит на этапе
принятия людьми решения об изучении иностранного языка. То есть
некоторое количество граждан, каким-то образом узнавших о существовании
шанса получить высокооплачиваемую работу, по разным причинам
отказываются от такого варианта своей профессиональной судьбы. В
значительной степени это происходит благодаря некоторым характерным для
нашего населения ложным стереотипам.
Среди них стоит особо выделить такие, как:
синдром великодержавной спеси, когда определенная часть гордых
"Великороссов" отказывается учить чужой язык на основе установки:
"Пусть лучше они учат русский, нам перед ними прогибаться не пристало".
В этом мы не одиноки — крайней степенью языкового нигилизма страдают
американцы и японцы, знаменитые своей надменностью-по отношению
костальному миру. А вот Западная Европа в силу своей исторической
полифонии относится к данному вопросу совсем иначе;
• возрастные предубеждения. В советское время государственная
система профориентации позволяла людям учить иные языки только в
молодости, на основе проявившихся в детстве способностей. Если же в
школьные годы человек не успевал освоить чужое наречие, впоследствии у
него было мало возможностей наверстать упущенное. К тому же характерная
для тоталитарных обществ закрытость различных государственных структур
препятствовала свободному переходу специалистов из одной организации в
другую. И хотя сейчас вроде бы подобные преграды исчезли, убеждение,
что иностранные языки можно учить только в детстве, глубоко укоренилось
в общественном сознании. Под эту языковую пассивность сегодня подводят
другие теоретические обоснования. Одни ссылаются на свои низкие
способности к языкам, другие повторяют ошибочное мнение о чрезвычайно
низкой обучаемости в зрелом возрасте в силу особенностей мозга
взрослого человека. Все эти причины, как правило, надуманные. Но чтобы
развеять предубеждения широких масс, необходимо не один год проводить
ликбез, постепенно формируя иное отношение к данному аспекту
профессионального обучения, Людям надо объяснять, что низкая
обучаемость взрослых часто обусловлена тем, что они просто
растренировали свои мозги, перестав учиться после получения диплома.
Вот и попадают такие жертвы предрассудков в замкнутый круг: они не
решаются учиться из-за плохой обучаемости, а обучаемость низка из-за
того, что они давно уже ничему не учились.
Стартуют многие, но до финиша добираются единицы
Российский рынок
труда, может, и пришел бы в равновесие, если бы все, кто начал учить
иностранный язык, довели дело до уровня свободного владения им. Ведь
знание языка на среднем уровне поможет разве что получить работу в
некоторых российских компаниях, где это скорее запасное условие. В
последнем случае уровень владения языком проверяют редко, а серьезно
прибавить зарплату за него готовы еще реже. Практики использования
языка на таких рабочих местах обычно чрезвычайно мало, из-за чего
данный деловой навык можно быстро утратить, не поддерживая его
искусственно регулярными занятиями.
Если же вы намерены получить интересную работу в иностранной
компании, будьте добры владеть языком свободно. И это ни в коем случае
не блажь, а специфика деятельности, Во-первых, только что принятого в
иностранную компанию сотрудника первым делом начинают интенсивно учить
— либо за рубежом, либо в России, но силами заезжих корпоративных
тренеров, Естественно, учеба проходит на рабочем языке компании,
который очень редко быва-'ет русским. Во-вторых, деловую документацию в
зарубежных фирмах практически всегда ведут на иностранном языке, даже
если вокруг вас — только соотечественники. В-третьих, то небольшое
число иностранцев, работающих в российских филиалах международных
компаний, а также люди, приезжающие в Россию
в командировки, не должны в общении с вами испытывать каких-либо
лингвистических затруднений. Все это заставляет службы персонала
соответствующих организаций игнорировать любой уровень знания
претендентами языка, кроме свободного. И почему-то именно это
оказывается камнем преткновения для многих россиян, взявшихся учить
чужой язык, При этом, поступая в вуз, они практически всегда доводят
дело до логического конца — получения диплома. Но в овладении
иностранным языком нет четко обозначенного финиша, который тянул бы к
себе как магнитом. Из-за этого очень многие преждевременно сходят с
дистанции, удовлетворившись средним уровнем.
На основании всего вышеизложенного было бы естественно призвать
читателей бросить всю пустопорожнюю суету и сосредоточиться на обучении
востребованным языкам, чтобы снять "жирные сливки" зарплат, хронически
не находящие своего "едока". Но знание законов общественного развития
заставляет автора испытывать некоторые сомнения. Дело в том, что если
обучение станет массовым, то высокие оклады на рядовых позициях
неизбежно понизятся, поскольку резкое увеличение предложения
уравновесит спрос. Однако парадоксальность ситуации заключена в том,
что выигрывают в ней менее грамотные. Те, кто не понимает механизмов
компенсирующего роста предложения, спокойно и настойчиво овладева ют
знаниями.
Избыточно умные рассуждают, что, мол, через год-другой зарплаты все
равно упадут, следовательно, нет смысла тратить на учебу время, силы и
средства. В итоге новых специалистов со знанием иностранных языков
после очередного цикла обучения оказывается не так много, чтобы
серьезно уменьшить оклады. Таким образом, ситуация не меняется, а
многие способные люди сталкиваются с последствиями "горя от ума". Так
что лучше не ломать голову над моделированием ситуации, а просто
начинать учить незнакомые слова.
